Полыхнувший в глазах Отэм страх, почти ужас, примитивный и всепоглощающий, на миг заставил сердце в груди Джетро болезненно сжаться и пропустить удар. Она закричала, когда ее схватили и понесли в бильярдную, даже попыталась уцепиться за него. Он видел как ее бросили на бильярдный стол, согнув и уложив грудью на зеленое сукно. Видел, как задрали ей юбку. И не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что будет дальше.
— И где же очередная острота? — зубоскалил между тем пижон, явно довольный таким поворотом. — Не хотите пошутить? Я, можно сказать, в нетерпении...
— Отпустите ее, — проскрежетал Макрей связками, прервав этот бездарный спектакль. — Если хотите, чтобы я все подписал, вам придется ее отпустить. Целой и невредимой.
Он сел в кресле прямо, почти не поморщившись при этом, и посмотрел на пижона прямо и холодно, словно они сидели за столом переговоров и никто никого не молотил кулаками совсем недавно. Наверное, что-то в том, как он держался, произвело должный эффект. На застывшем жестокой маской холеном лице что-то промелькнуло. Что-то знакомое, но в то же время неопределенное, чему Макрей не мог дать названия. Сомнение или что-то очень похожее, только приправленное смутной тревогой, еще даже толком неосознанной, но уже достаточно укрепившейся, чтобы не верить ему на слово. Этот пиджак неспроста заявился к нему с целой группой поддержки. Водила, громила и пара подвывал, которые кружили вокруг Отэм как стервятники. Один из них уже вовсю ее лапал. Кто-то достаточно хорошо проинформировал того, кто их прислал. И этот кто-то знал, что простыми разговорами его не пронять.
— Вы подпишете бумаги, — голос пижона почти звенел, заполняя собой довольно таки просторное помещение паба почти под завязку. — Вы подпишете их все до одной, а потом, только потом я ее отпущу.
Джетро смерил его тяжелым взглядом. Он не верил этому ублюдку ни секунды. Такие как он никогда не идут на компромиссы с теми, кого можно запросто растоптать. Компромисс не приносил никакой выгоды, в отличие от незамысловатого и грубого давления, которым он сейчас оперировал. Джетро знал, что стоит ему подписать бумаги, как его порешат без прелюдий, а Отэм пустят по кругу. Он знал это точно так же, как знал, что верх это верх, а низ это низ, и солнце встает на востоке и заходит на западе. Так и подмывало осклабиться во всю ширь и выдать что-то типа "за кого ты меня принимаешь", но Макрей сдержался. Он смотрел мимо пижона, на распластанную на бильярдном столе Тэмми, и думал только о ней. Не о пивоварне и пабе, не о своей семье и даже не о себе любимом. Все его мысли были заняты только этой девушкой, которую он даже толком не знал, но за которую нес ответственность. Она не должна пострадать.
— Ну, так что?
Видимо, Макрей слишком долго молчал, раз терпение пижона пошло на убыль. Он явно нервничал. Нехотя оторвав взгляд от блуждающей по округлой заднице Отэм руки одного из подвывал, Джетро посмотрел на пижона и поднял связанные руки перед собой. Кисти были синюшного оттенка, как у мертвеца. Пальцы отказывались двигаться.
— Развяжите.
Объяснять не пришлось. Пижон кивнул громиле, который все это время маячил где-то за спиной безмолвной тучей, и тот, достав нож, перерезал веревку, стягивающую его руки. На запястьях остались характерные темные следы, кожа кое-где была содрана, но стоило им только освободиться от веревки, как кровь хлынула колючим потоком в кисти, опалив их до самых кончиков пальцев. Бешеные ежики. Так говорила Рене. "Бешеные ежики по венам толпою бегают и катаются, катаются и бегают..."
— Чего лыбишься? — удивился громила. Он первым заметил, что Макрей улыбается, и его это изрядно насторожило. Может, он не так уж и глуп, подумал Джетро, внимательно наблюдая за передвижениями пижона. Тот застыл у стойки, шурша бумагами, но очень скоро вернулся к камину и, придвинув к Макрею низкий столик, что обычно стоял между двумя креслами, уложил перед ним бумаги на подпись. Дорогущая ручка с вензелями на корпусе легла рядом.
— Вы правильно поступаете, Джетро, — тоном бывалого психотерапевта проговорил пижон, склонившись над ним. — Так всем будет лучше, поверьте.
Его рука лежала на столешнице и Макрей крепко сжал ручку пальцами, снедаемый желанием воткнуть ее ему ладонь. Он расписался на первой бумажке, потом перелистнул и поставил подпись на второй и третьей. Оставалось еще несколько. Парочка парней, что держали Отэм, увидев это, приступили к более активным действиям и принялись срывать с нее одежду. Их никто не остановил.
Отредактировано Jethro McRay (2017-12-21 23:17:04)