Давненько его не заставали врасплох. Нет, не так. Скорее уж это он сам давненько никому не позволял застать себя врасплох. Тем более на собственной территории. До чего глупо вышло. Очередной удар пришелся в живот и был такой силы, что Макрей покачнулся как боксерская груша, подвешенная к потолку. Он и был грушей, только живой. Ребра, живот, почки... Эти ублюдки знали куда бить и насколько сильно, чтобы он прочувствовал всю боль, которую они хотели ему причинить, но не отключился.
— Нравится, падла?! — снова и снова вопрошал громила с квадратной челюстью, после каждого удара хватая его за мокрые волосы, задирая голову и заглядывая в залитое потом и кровью лицо. — Я тебя спрашиваю, сука! Нравится?!!
И снова удар, на этот раз по печени. От сильнейшей боли все тело свело парализующим спазмом. Макрей зарычал, срывая глотку до хрипа, но на крик так и не сорвался. Именно этого они и пытались от него добиться. Им нужны были его крики и слезливые мольбы. А еще им нужна была его готовность сделать что угодно, чтобы все это прекратилось.
— От вас требуется только подписать бумаги, мистер Макрей, — отстранено вещал со стороны камина меланхоличного вида мужик в костюме. Весь прилизанный и холеный, он походил на тех гангстеров, что водились в Лондоне в годах эдак шестидесятых. Он сидел в одном из кресел и не отводил взгляда от живо полыхающего огня, который развел один из его прихвостней. Джетро мог ошибаться, но, кажется, их было трое и пятеро незваных гостей в общей сложности, считая некого Рико, который судя по разговорам, остался на стреме снаружи. Кто бы не хотел заполучить его пивоварню и паб, он прислал на так называемые "переговоры" целый подряд. Мистер Слиппери и мистер Смелли не смогли его убедить продать свой бизнес по-хорошему и без лишних прелюдий, значит, нужно послать кого-нибудь другого. Более убедительного. Чтож, стоило признать, что методы у этого пижона внушали определенного рода трепет, но Макрей тоже был не лыком шит и бывал в переделках куда более серьезных, чем эта развеселая компашка. Он был нужен им живым и относительно здоровым, чтобы поставить свои подписи, а это был существенный плюс. По крайней мере для него. Потому что пока он был жив и мобилен, он мог сделать хоть что-то. Повернуть происходящее себе на пользу в том числе.
— Джетро, пожалуйста, зовите меня Джетро, — прохрипел он, кое-как придя в себя. — Мистер Макрей звучит как-то слишком уж официально.
Пижон перестал пялиться в огонь и перевел свой равнодушный взгляд на свисающего с потолочной балки человека, который оказался чертовски упрямым сукиным сыном. Это раздражало, но пока он сдерживался. Босс велел уладить все с минимальными травмами и пока они действительно были минимальны. И в рукаве у него еще были кое-какие козыри.
— Джетро, вы же понимаете, что выбора как такового у вас нет.
Пижон поднялся с кресла и, поправив пиджак, подошел к Макрею. На его лице не было даже брезгливости, когда он оказался совсем близко от его потного тела. Ему как будто было даже интересно, но стоило Джетро смачно сплюнуть кровавую слюну аккурат ему на ботинки, как его невозмутимое лицо исказила такая выразительная гримаса, что хоть картину маслом пиши.
— Продолжай, — бросил пижон громиле и отошел, на ходу доставая белоснежный платок, чтобы привести свои туфли в порядок. На побитое тело Макрея посыпались новые удары, а тишина закрытого на ночь паба наполнилась тяжелым дыханием громилы и хрипами, вырывающимися из груди его живой боксерской груши.

Отредактировано Jethro McRay (2017-08-04 20:57:56)

Счет ударам уже давно перевалил за сотню. Хотя Макрей не шибко-то считал. Сначала это помогало отвлечься от боли, затем ему стало интересно на каком по счету десятке громила начнет потеть, а потом... потом ему стало скучно. Ничего не происходило. Ничего такого, что он мог бы использовать. Его били снова и снова с редкими перерывами на перекур, пижон невозмутимо чистил свои ботинки, а потом он и вовсе скрылся из вида. Судя по холодку, просквозившему помещение паба и остудившему его вымокшее от пота тело в какой-то момент, он выходил на улицу, но почти сразу же вернулся назад. Устроился в том же кресле у камина и теперь сидел там, как гребаный Крестный Отец, и цедил виски. На халяву, блин.
— Падла... — с хрипом вырвалось из груди Джетро, когда очередной удар обрушился на его многострадальные ребра и почти выбил воздух из его легких. Громила, который все это время месил его своими кулачищами как заведенный, вдруг прекратил это занятие и, утерев пот с лица, недоверчиво смерил его измочаленную тушку взглядом. Вероятно, что-то в его мокром от пота и крови лице показалось ему достаточно перспективным, чтобы обратиться к начальству.
— Кажется, он хочет вам что-то сказать.
Макрея вдруг разобрал смех. Нехороший такой, почти издевательский. Обычно чужая тупость его забавляла, но этот кретин начал его уже всерьез подбешивать. Было как-то даже немного обидно, что его пытались пронять с помощью какого-то дебила-переростка, который ничего кроме как кулаками работать не умеет. Если уж на то пошло, то Макрея лупили бугаи куда более умелые и изощренные в этом отношении. Неужели, это все, что у них есть? На секунду, Джетро стало даже как-то немного жаль этих ребят. Местечковые бандюганы, мнящие себя крутыми мафиози, и их прихвостни-дуболомы с интеллектом табуретки.
— Где вы их только берете? — смеялся он, кривясь от боли. Недоумение, написанное на лице громилы, только еще больше его развеселило. Он закашлялся и, прочистив горло, смачно сплюнул прямо на пол. Пофиг, все равно потом уборку делать придется. Незваные гости мало того, что натоптали по свежевымытому, так еще и намусорили. Двое подвывал как будто специально и напоказ бросали шелуху от орешков прямо себе под ноги, попивая пивко у стойки. Кто-то за это еще заплатит. Узнать бы только кто.
— Должен признаться, я малость разочарован, — честно признался Макрей, наконец-то отсмеявшись. — Думал, будет что-то еще кроме этого дебила. Ну там, не знаю даже, тесак, например, или раскаленная кочерга. Можете мою взять, мне не жалко. Но пожалуйста... Очень вас прошу... — он посмотрел на пижона умоляюще, как по заказу. — Уберите от меня эту гориллу. Вы же не думаете, что я стану сговорчивее, если избить меня до полусмерти?
— Может, вы тогда сами скажете, что сделает вас более сговорчивым? — как бы между прочим поинтересовался пижон. — У нас полно времени. Мы можем развлекать вас хоть до самого утра.
— С утра сюда придет управляющий, а он не любит беспорядка, — Джетро покосился на парочку у стойки так красноречиво, как только мог. — Не знаю, кто вас послал, но этому человеку явно нужен конкретный результат. Вы ничего от меня не добьетесь если будете действовать так... топорно что ли.
— Мне кажется, вы недооцениваете действие грубой силы, мистер Макрей... — пижон качнул рукой, в которой был стакан с виски, и мягко улыбнулся. — О, простите. Джетро. Хорошее имя, кстати. Была бы у меня собака... Так вот, мне кажется, вы недооцениваете действие грубой силы, Джетро. Возможно, мне стоит изменить ее направление, чтобы вы поняли, насколько серьезно я настроен. Ваша мачеха... — он выдержал паузу, дабы Макрей сам догадался, к чему он ведет, и продолжил: — Может, моим парням стоит съездить за ней, м?
Похоже, идея пришлась парочке за стойкой по душе, судя по тому, как они оживились и заулюлюлькали. Джетро только ухмыльнулся, мысленно уже забивая их глотки битым стеклом.

Отредактировано Jethro McRay (2017-09-03 17:56:10)

— Ну так что? — пижон поставил бокал с виски на подлокотник кресла и, поддавшись вперед, уперся локтями в свои колени и уставился своим немигающим змеиным взглядом. — Нам стоит съездить за Аделаидой или вы все же подпишете документы? Я почти хочу, чтобы вы снова отказались. Должен признаться, она произвела на меня довольно сильное впечатление. Очень интересная женщина. И очень красивая. У вашего отца был хороший вкус. Пивоварня, этот паб, особняк и женщина, на которой он был женат... Вам досталось богатое наследство, но, насколько мне известно, оно вам не так уж и нужно. К чему тогда так упорствовать? Зачем вы вообще приехали?
Джетро по-прежнему лишь недобро улыбался, глядя на пижона сверху вниз. Он потратил много времени, раздумывая над этим вопросом, и потратил еще больше, раздумывая над тем, почему он до сих пор не уехал. Там, далеко за пределами этого маленького островка, у него была работа, которая ему нравилась, была настоящая жизнь, по которой он скучал. Там он жил по-настоящему, а тут... тут он лишь существовал, покрываясь мхом от безделья, как поваленное дерево. У него появился шанс избавиться от этого балласта раз и навсегда, так почему же он висит тут, как не пойми что, и скалит зубы, вместо того чтобы просто все подписать?
— Мне вот тоже интересно, зачем вы сюда приехали, — прохрипел он спустя довольно долгое молчание. — Все, что я мог сказать, я уже сказал этой вашей парочке тормознутых пиджаков. Как их там? Черт... У меня ужасная память на имена, простите. У одного изо еще рта разило, почти так же сильно, как у этого, — Макрей кивнул в сторону гориллы, что лупила его совсем недавно, и осклабился, когда громила на него посмотрел. — Знаешь, как говорят? Свежее дыхание облегчает понимание и все такое. Начни уже чистить зубы. И люди к тебе потянутся, вот увидишь.
Резкая боль от сильнейшего удара по печени почти лишила его сознания и почти избавила от необходимости и дальше участвовать во всем этом бестолковом фарсе. Тренированный организм, однако, упорно отказывался отключать питание, и боль Джетро почувствовал в полной мере. Его скрутило так, что пижон, кажется, даже испугался. Он вскочил с места и замахал руками.
— Снимите его! Снимите его сейчас же...
Все виделось как в тумане, когда его сняли с балки. Колени подогнулись, он свалился на пол, как мешок картошки, но разлеживаться ему не позволили. Почти сразу его подняли и усадили на стул, по которому он тут же растекся как пьяный. Тело все еще подрагивало болезненными судорогами.
— Вы теряете время, — проговорил он, слегка придя в себя. — А с Аделаидой потеряете его еще больше. Я свалил из дома сразу же, как только закончил школу, и не показывался здесь долгих пятнадцать лет. Как думаете, из-за чего? А точнее, из-за кого?
Оскалив перепачканные кровью зубы в неприятной усмешке, Джетро откинулся затылком на мягкую спинку кресла и посмотрел на возвышающегося над ним мужика совершенно спокойным, почти скучающим взглядом. Он не сказал и слова лжи, но при не договорил ровно настолько, насколько это было необходимо, чтобы его собеседник сделал нужный ему вывод. И он его сделал. Разочарование, промелькнувшее в змеиных глазах, убедило его в этом, но вида Макрей не подал.
— Кажется, я начинаю склоняться к варианту с раскаленной кочергой, — признался пижон.
— Ну, наконец-то, — совершенно искренне вздохнул Джетро, с трудом усаживаясь в кресле прямо. Со связанными руками и избитым телом это было малость проблематично, но он почти справился. — Кстати, можно еще сверлом поработать. В подсобке было вроде...
Он мог издеваться над своими мучителями таким макаром хоть до самого утра, но все изменилось, когда один из подвывал, что сидели за стойкой, решил обновить себе напиток и сунулся в зону бармена. Его удивленный возглас моментально привлек всеобщее внимание, а когда он выудил из-за стойки девчонку, в которой Макрей с удивлением опознал Отэм, ситуация приняла совершенно неожиданный оборот. Этого Джетро никак не ожидал. Он дернулся в неосознанной попытке хоть как-то ей помочь, но громила удержал его на месте. Девушку буквально бросили к его ногам. Он просто не мог на нее не посмотреть, но отразившиеся при этом на его лице эмоции не остались без внимания со стороны незваных гостей.
— Так-так-та-ак, — протянул заметно воодушевившийся пижон. — Кажется, у вас все же есть слабые места, мистер Макрей. Кто это девушка?
С трудом оторвав взгляд от перепуганного личика Тэмми, Джетро поднял глаза, но так ничего и не сказал. Только что вся ситуация изменилась на корню, и он понятия не имел, что ему теперь со всем этим делать.

Полыхнувший в глазах Отэм страх, почти ужас, примитивный и всепоглощающий, на миг заставил сердце в груди Джетро болезненно сжаться и пропустить удар. Она закричала, когда ее схватили и понесли в бильярдную, даже попыталась уцепиться за него. Он видел как ее бросили на бильярдный стол, согнув и уложив грудью на зеленое сукно. Видел, как задрали ей юбку. И не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что будет дальше.
— И где же очередная острота? — зубоскалил между тем пижон, явно довольный таким поворотом. — Не хотите пошутить? Я, можно сказать, в нетерпении...
— Отпустите ее, — проскрежетал Макрей связками, прервав этот бездарный спектакль. — Если хотите, чтобы я все подписал, вам придется ее отпустить. Целой и невредимой.
Он сел в кресле прямо, почти не поморщившись при этом, и посмотрел на пижона прямо и холодно, словно они сидели за столом переговоров и никто никого не молотил кулаками совсем недавно. Наверное, что-то в том, как он держался, произвело должный эффект. На застывшем жестокой маской холеном лице что-то промелькнуло. Что-то знакомое, но в то же время неопределенное, чему Макрей не мог дать названия. Сомнение или что-то очень похожее, только приправленное смутной тревогой, еще даже толком неосознанной, но уже достаточно укрепившейся, чтобы не верить ему на слово. Этот пиджак неспроста заявился к нему с целой группой поддержки. Водила, громила и пара подвывал, которые кружили вокруг Отэм как стервятники. Один из них уже вовсю ее лапал. Кто-то достаточно хорошо проинформировал того, кто их прислал. И этот кто-то знал, что простыми разговорами его не пронять.
— Вы подпишете бумаги, — голос пижона почти звенел, заполняя собой довольно таки просторное помещение паба почти под завязку. — Вы подпишете их все до одной, а потом, только потом я ее отпущу.
Джетро смерил его тяжелым взглядом. Он не верил этому ублюдку ни секунды. Такие как он никогда не идут на компромиссы с теми, кого можно запросто растоптать. Компромисс не приносил никакой выгоды, в отличие от незамысловатого и грубого давления, которым он сейчас оперировал. Джетро знал, что стоит ему подписать бумаги, как его порешат без прелюдий, а Отэм пустят по кругу. Он знал это точно так же, как знал, что верх это верх, а низ это низ, и солнце встает на востоке и заходит на западе. Так и подмывало осклабиться во всю ширь и выдать что-то типа "за кого ты меня принимаешь", но Макрей сдержался. Он смотрел мимо пижона, на распластанную на бильярдном столе Тэмми, и думал только о ней. Не о пивоварне и пабе, не о своей семье и даже не о себе любимом. Все его мысли были заняты только этой девушкой, которую он даже толком не знал, но за которую нес ответственность. Она не должна пострадать.
— Ну, так что?
Видимо, Макрей слишком долго молчал, раз терпение пижона пошло на убыль. Он явно нервничал. Нехотя оторвав взгляд от блуждающей по округлой заднице Отэм руки одного из подвывал, Джетро посмотрел на пижона и поднял связанные руки перед собой. Кисти были синюшного оттенка, как у мертвеца. Пальцы отказывались двигаться.
— Развяжите.
Объяснять не пришлось. Пижон кивнул громиле, который все это время маячил где-то за спиной безмолвной тучей, и тот, достав нож, перерезал веревку, стягивающую его руки. На запястьях остались характерные темные следы, кожа кое-где была содрана, но стоило им только освободиться от веревки, как кровь хлынула колючим потоком в кисти, опалив их до самых кончиков пальцев. Бешеные ежики. Так говорила Рене. "Бешеные ежики по венам толпою бегают и катаются, катаются и бегают..."
— Чего лыбишься? — удивился громила. Он первым заметил, что Макрей улыбается, и его это изрядно насторожило. Может, он не так уж и глуп, подумал Джетро, внимательно наблюдая за передвижениями пижона. Тот застыл у стойки, шурша бумагами, но очень скоро вернулся к камину и, придвинув к Макрею низкий столик, что обычно стоял между двумя креслами, уложил перед ним бумаги на подпись. Дорогущая ручка с вензелями на корпусе легла рядом.
— Вы правильно поступаете, Джетро, — тоном бывалого психотерапевта проговорил пижон, склонившись над ним. — Так всем будет лучше, поверьте.
Его рука лежала на столешнице и Макрей крепко сжал ручку пальцами, снедаемый желанием воткнуть ее ему ладонь. Он расписался на первой бумажке, потом перелистнул и поставил подпись на второй и третьей. Оставалось еще несколько. Парочка парней, что держали Отэм, увидев это, приступили к более активным действиям и принялись срывать с нее одежду. Их никто не остановил.

Отредактировано Jethro McRay (2017-12-21 23:17:04)

Отчаянный вопль Тэмми заставил Джетро непроизвольно дернуться. Это был уже даже не рефлекс, выработанный за годы работы телохранителем. Скорее уж так напомнил о своем наличии дремучий инстинкт защитника, который в той или иной мере имелся у любого уважающего себя мужика. На плечи тут же опустились лапы громилы. Он буквально вжал Макрея в кресло. Избитый организм отозвался пульсирующей болью во всем теле. Крепко стиснув зубы, Джетро издал нечто похожее на утробное урчание, но душераздирающие крики Отэм и довольный смех ее насильников заглушали все.
— Не отвлекайтесь, — пижон услужливо перевернул очередную страницу. — Осталось совсем немного.
— Пусть прекратят, — процедил сквозь зубы Макрей. Он не видел, как переглянулись пижон и громила, но когда последний прекратил давить ему на плечи и пасмурной тучей двинулся в сторону бильярдной, он поставил очередную подпись. И было уже не важно, собирался здоровяк осадить своих приятелей или присоединиться к ним. Главное, что он отошел достаточно далеко.
Лежащая на столешнице рука дробно перебирала пальцами, выдавая нетерпение пижона. Оставалась последняя страница и последняя подпись, когда Джетро вдруг с силой воткнул ручку, которой подписывал документы, в чужую ладонь. Все таки мечты сбываются, если очень захотеть. Оглушительный вопль пролился бальзамом на его уши. Превозмогая боль по всем теле, Макрей резво вскочил с места, схватил ближайший табурет и швырнул его в ринувшегося на помощь своему боссу громилу. Мебель в пабе была добротной, сделанной из массива дуба, и рассчитывалась на долгую и тяжеловесную службу, так что швыряться ею было чревато. Сейчас это было как нельзя кстати. Удар пришелся аккурат громиле в лицо и сбил его с ног, отбросив массивное тело под ноги парочке подорвавшихся с места насильников, в один миг позабывших о распластанной на бильярдном столе девчонке. Они попадали как кегли и завозились на полу, путаясь в собственных руках и ногах. На какое-то время их можно было списать со счетов, что Джетро и сделал, сосредоточив все свое внимание на их главаре, поскуливающем у его ног как побитая собака. Растерявший весь свой лоск и всю свою уверенность, он стоял на коленях, согнувшись в три погибели, и натурально хныкал над поврежденной рукой. Только теперь до Макрея дошло, что он со своей силушкой малость не подрассчитал и не просто проткнул чужую руку, а натурально пригвоздил ее к столешнице. Похоже, писчая принадлежность попалась качественная и крепкая раз не рассыпалась на части от столь нетривиального использования. Ведомый почти детским любопытством, Макрей резко выдернул ее из руки и из стола и принялся с интересом рассматривать, не обращая внимания на корчи пижона на полу. Он отвалился в сторону и, зажимая поврежденную конечность, пополз прочь, нелепо перебирая ногами. Почему-то такие ранения, совершенно не смертельные, но весьма и весьма болезненные, всегда производят сокрушительный эффект. Куда там огнестрелу или сломанным ребрам. Достаточно спросонья стукнуться мизинцем ноги о ножку дивана, чтобы узнать, что такое настоящая агония.
— Можно, я оставлю ее себе? — почти на полном серьезе поинтересовался Джетро и, коряво изобразив смущение, невесело усмехнулся. — Похоже, с годами я становлюсь чертовски сентиментальным.
Подхватив со стола залитые кровью документы, Макрей бросил всю кипу в камин. Запах запекшейся крови и горелой бумаги распространился по пабу и неприятно защекотал нос. Джетро снял с кованного сервитера кочергу и, взвесив ее в руке, ткнул острым концом в застывшего на полу в позе "лежачего не бьют" пижона.
— Кто тебя послал? — он навис над противником пасмурной громадиной и повторил по слогам, чеканя каждое слово. — Кто. Тебя. Послал. Говори!
На возню у входа в бильярдную он не обращал внимания, а стоило бы. Если здоровяк был в глубоком ауте, то парочка ребят, что совсем недавно тискали Отэм, оставались вполне дееспособными и уже пришли в себя после сокрушительного страйка.

Насколько холеным и самоуверенным этот пижон выглядел, когда только заявился в паб, настолько помятым и жалким стал выглядеть теперь, когда лежал на полу, прижимая свою  поврежденную руку к груди и поскуливая, как щенок. Он таращил остекленевшие глаза на возвышающегося над ним человека и явно уже жалел, что вообще заявился на этот остров. Именно такого эффекта Макрей и добивался. Оставалось только закрепить успех.
— Мне повторить еще раз? - кочерга ненавязчиво замаячила в опасной близости от бледного лица пижона, который моментально взмок и затрясся как осиновый лист. — Кто тебя послал?
Ответить тот так и не успел. Очередной вопль Отэм, зазвенел под потолком. В нем уже не было страха или боли, как раньше, но было нечто иное, что заставило Джетро обернуться. И как же вовремя он это сделал. Один единственный удар кочергой выбил нападавшему челюсть и отправил на пол подбирать посыпавшиеся крупой зубы, а вот второй догадался замахнуться на него табуреткой. Джетро едва успел пригнуться. Крепкая плашка сидения просвистела в считанных сантиметрах от его уха. Парня занесло по инерции, но он быстро развернулся вокруг своей оси, чтобы замахнуться на Макрея снова. Писец пришел оттуда, откуда он его точно не ждал. Его непосредственный босс как раз решил воспользоваться ситуацией и свалить под шумок, когда вооруженный табуреткой подвывала об него глупо споткнулся и упал, обрушив свою ношу прямо ему на голову. Было даже немного обидно, что все потенциальные противники как-то внезапно самоустранились. Правда, оставался еще водила, но тот оставался снаружи и пребывал в блаженном неведении, что устраивало Джетро целиком и полностью. Он огляделся по сторонам, оценивая боевой потенциал тех, кто еще шевелился, но угрозы как таковой так и не узрел.
Сраженный еще в начале потасовки здоровяк валялся у входа в бильярдную и не подавал признаков жизни. Парень с выбитой челюстью елозил по полу, стеная, как кентервильское привидение. Ему было не до Макрея и вообще не до чего. Как, впрочем, и его приятелю, который, оглушенный падением, при первой же попытке встать, получил сильнейший пинок под дых и скрючился тухлой креветкой у камина. Совсем рядом валялся главарь всей этой бедовой компашки. Поврежденная кисть перестала быть главной его проблемой. Удара упавшей табуретки оказалось вполне достаточно, чтобы качественно его вырубить, и Джетро сомневался, что пары затрещин хватит, чтобы врубить его обратно. На вопросы-то он так и не ответил. Но с этим можно было и повременить.
Наспех обыскав пижона и его подвывал на предмет оружия, Макрей заковылял к туше здоровяка, чтобы сделать тоже самое, но на полпути вспомнил про Отэм и ускорил шаг. Девчонка нашлась под столом в самом дальнем его углу, и вид у нее был самый что ни на есть жалкий. Она походила маленького зверька, забитого и затравленного. Ее трясло, она всхлипывала и прятала заплаканное личико за завесой спутанных волос. Следы на теле уже наливались красноречивыми синяками, давая более чем ясное представление о том, что с ней пытались сделать. Хорошо, что не успели. Кажется. Кажется, не успели. Он не был уверен.
— Тэмми? — неуверенно позвал Джетро. — Эй, ты как?
Он протянул руку и осторожно дотронулся до острого плечика девушки. Она была в том критическом состоянии, когда даже легкое прикосновение могло спровоцировать бурную реакцию вплоть до истерики, а истерики ему сейчас были совершенно не нужны. Времени было мало и становилось все меньше с каждой минутой. Но и просто оставить Отэм здесь и в таком состоянии он не мог. Пальцы ненавязчиво убрали волосы с ее лица и осторожно коснулись горящей огнем щеки, на которой расплывался заметный синяк. Зубы скрипели в бессильной злобе, но Макрей уговорил себя не кипятиться. Сейчас это было неуместно.
— Все кончилось. Слышишь? Тебя больше никто не обидит, — он обнял ее личико ладонью, погладил большим пальцем по мокрой от слез щеке и, зарывшись пальцами в волосы, потянул к себе. — Все хорошо. Иди сюда.

Боль в ребрах была такая, что Макрей натурально скрежетал зубами, но все равно терпел, пока Отэм доверчиво льнула к нему, стискивала своими ручонками и поливала слезами с таким энтузиазмом, как будто вознамерилась умыть его с головы до ног. Рыдания пошли на убыль довольно скоро, что не могло не радовать.
— Все в порядке, правда. Меня уже не в первый раз так лупят, так что... — решив, что смысла заканчивать и без того понятную мысль нет, Джетро вымученно улыбнулся в ответ на обеспокоенный лепет девушки и оглянулся на шевеление одного из "гостей". Его несвязное бормотание было малоинформативным. Он затих прежде, чем Макрей подумал о том, что надо бы подняться и довыключить бедолагу до победного, чтобы не шумел. Пораженный вздох Тэмми заставил его снова на нее посмотреть. Испуг, написанный на ее лице, был красноречивее любых слов. Он уже приготовился к новой порции слез, но Отэм снова удивила. Ни слез, ни воплей, ни обвинений. Только немой вопрос в глазах и затаившееся на самой глубине зрачков понимание, что все случившееся в пабе этой ночью, должно остаться в пабе, чего бы это не стоило. Он мог бы успокоить ее, сказать, что все гости живы и даже относительно здоровы, но что-то ему все же помешало. Макрей продолжал смотреть в широко распахнутые глаза девушки, чего-то выжидая, и, когда Тэмми снова заговорила, лишь покачал головой.
— Никакой полиции.
Он поднялся на ноги сам, морщась от боли во всем теле, и помог подняться Отэм. Ее все еще трясло. Изорванная одежда едва прикрывала миниатюрное тельце. Что-то нужно было решать с ней. Куда-то ее приткнуть, пока он будет «делать уборку», да понадежнее, чтобы в приступе гражданской ответственности она не вздумала все же позвонить в полицию. И вариантов было не так чтобы много, а про те, которые устроили бы его и его паранойю, и говорить было нечего. Их не было вообще. Кроме, разве что, одного.
Покосившись на стоящую рядом девушку, которая все еще доверчиво за него цеплялась, оглядывая царивший в пабе хаос, Джетро мысленно перекрестился и схватил ее за горло. Успела ли она испугаться или хотя бы понять, что вообще произошло, он не знал и, если честно, ему было уже все равно. Отэм обмякла, подобно тряпичной кукле почти сразу же. Макрей подхватил ее оседающее на пол тельце на руки и уложил на бильярдный стол, с осторожностью и почти заботой уложив ее голову на зеленое сукно. Он даже рискнул и потратил несколько драгоценных минут, чтобы найти свою толстовку и достать из-под стойки заныканный еще Родериком плед, и устроил Тэмми с относительным комфортом, и только после этого занялся гостями.
В итоге водила оказался единственным, кто не пострадал физически, но зато хорошо так огреб морально. Перепуганный вусмерть паренек без лишних разговоров помог Макрею загрузить своих приятелей во внедорожник и даже пустил его за руль, когда тот решил лично доставить гостей не только на солуэйскую пристань, но проводить вплоть до порта Абердина. Сообщение, которое он передал вместе с ним, могло спровоцировать серьезные проблемы, по сравнению с которыми случившееся сегодня могло показаться ему легким массажиком, но Джетро решил рискнуть. В конце концов, ему было не впервой дергать хищников высшего порядка за усы и решать сопутствующие проблемы. Одно время он этим даже зарабатывал на жизнь.
В паб он вернулся уже на рассвете. Непривычно молчаливый Боббит, которого он поднял посреди ночи ради незапланированного рейса в Абердин, довез его до пункта назначения и так же молча свалил домой досыпать. Как будто дело было настолько рутинным, что он даже не счел важным уточнять детали. Это наводило на определенного рода мысли, но все свои размышления Джетро решил оставить на потом. В пабе все еще пахло кровью, когда он вошел. Тэмми спала на бильярдном столе, свернувшись компактным кулечком, так что Макрей решил потратить время с толком и принялся за уборку уже вполне обычную. Все же ночные гости успели изрядно намусорить. Рассвет он встретил как полагается, сидя за стойкой и щелкая пультом от телевизора. Кофе и опухшая рожа прилагались.

Каналы сменяли друг друга с равными интервалами. Какой-то был громче, какой-то тише, какой-то вообще едва шелестел. В такой вот случайный момент тишины Макрей услышал, как скрипнула створка ширмы. Вздрогнув, как от тычка в ребра, Макрей перевел усталый взгляд своих воспаленных от недосыпа глаз на девушку, показавшуюся из бильярдной, моргнул пару раз, словно пытаясь припомнить, кто она такая и откуда здесь взялась, а потом снова уставился в экран телевизора.
— Привет, — отозвался он и снова замолчал. Казалось, что больше ему и сказать было нечего, но это было не так. Он ждал, когда Отэм проснется. Мог бы давно уйти и оставить ее здесь. Все равно скоро Родерик заявится, а утешитель из него всегда был отменный, но помимо всего прочего оставался еще как минимум один нерешенный вопрос, требующий внимания.
Но Джетро не торопился. Он щелкал пультом телевизора, совершенно не воспринимая, что там на экране происходит, и следил краем глаза, как Тэмми, окуклившаяся в плед, как бабочка редкого клетчатого вида, подходит ближе и усаживается на табурет по соседству. Даже с недостаточно хорошо развитым, как и у всех мужчин, периферийным зрением он видел расплывшийся почти на пол лица синяк, ссадину на подбородке и общий не совсем здоровый вид девушки. Сам он, конечно, выглядел не лучше, но все, что с ним случилось, было им же и санкционировано. И в какой-то мере заслужено. Отэм же словила свою дозу неприятностей рикошетом. Из-за него.
Макрей вздохнул и прислушался к себе. Чувства вины не было и в помине. Сожаления или чего-то хотя бы отдаленно на него похожего тоже. Он вообще ничего не чувствовал. То ли потому что устал, то ли у него действительно с этим проблемы. Он выключил телевизор и, отложив пульт в сторону, обнял ладонью кружку с подстывшим уже кофе. Когда Тэмми вновь заговорила, он скосил на нее глаза, но так ничего не ответил. Только глухо угукнул, взяв из ее рук толстовку. Снова воцарилось молчание, которое обещало уже в ближайшее время стать гнетущим и крайне неуютным для них обоих.
— Завтракать будешь? — заговорил Джетро спустя, наверное, целую минуту звенящей тишины и нестройного сопения. — Могу разогреть что-то из того, что Патрик заготовил на сегодня, или приготовить еще что-нибудь. Ты что на завтрак любишь? — он поднялся с места и, обогнув стойку, зашел за нее, на ходу напяливая на себя толстовку. — Сам я уже закинулся кофе и обезболивающими, так что компанию тебе не составлю, но если ты не голодная...
Он резко замолчал. Только теперь, отгородившись от Отэм стойкой и трепотней о кофе и завтраке, он изволил посмотреть на нее по-настоящему. Не искоса или вскользь, а прямо в глаза. Она вопрошала. Безмолвно, как побитая собака, которая хочет что-то сказать, но не может. И ей точно не нужен был его бестолковый треп о еде.
— Я тебя вырубил, — признался он, наконец. — Это было необходимо. Просто я не был уверен, что ты не позвонишь в полицию, пока я все улаживаю, поэтому... — он снова осекся и покачал головой. — Слушай, я пойму, если после всего, что случилось вчера, ты решишь отказаться от этой работы. И я не могу гарантировать, что это не повторится. По крайней мере, пока я не улажу кое-какие проблемы. Но я их улажу обещаю. Это дело времени. Так или иначе, мое предложение остается в силе. Мне нужны официантки, а ты... ты хорошо справляешься. Я с радостью оформлю тебя официально завтра же, как и обещал, или через какое-то время, когда здесь будет по-настоящему безопасно, просто скажи, чего хочешь.
Его голос резко оборвался, словно он собирался сказать что-то еще, но вдруг передумал. Джетро и правда было что сказать, только он не знал, как облечь свою мысль в более или менее миролюбивую форму, чтобы Отэм не решила, что он ей угрожает или ставит какие-то условия. Его дипломатические навыки оставляли желать лучшего.
— И я очень надеюсь, ты понимаешь, что все произошедшее должно остаться в тайне? — с непонятным выражением на побитом лице Макрей посмотрел на девушку и невольно потер пальцем налившийся на челюсти синяк, не уступающий по палитре тому, что был у нее. — Я расскажу Рори, он управляющий, ему положено быть в курсе, но больше никто не должен знать о том, что здесь произошло. Понимаешь? — он немного помолчал и спросил, неотрывно глядя Тэмми в глаза. — Они ведь тебя не тронули? Тебе не нужно в больницу?

Облегчение, которое испытал Макрей, когда Тэмми призналась, что ее не тронули, носило несколько своеобразный характер. Он одновременно и рад был, что не придется везти девушку в больницу и как-то объяснять ее состояние дежурному врачу, что само по себе было той еще проблемой. И в то же время испытывал удовлетворение от того, что все же успел вовремя. Успел и не успел. Синяки ей все равно наставили изрядное количество, а уж как случившееся скажется на ее психике в дальнейшем, оставалось только гадать. Но она была жива, а это главное. Даже улыбалась и пыталась шутить.
— Если бы после каждого такого инцидента я обращался в больницу, то не вылезал бы оттуда совсем, — пошутил Джетро в ответ и пожал плечами. — На мне все как на собаке заживает, так что...
Он не стал продолжать, рассудив, что в этом нет нужды. Пара-тройка дней, и он будет как новенький. Его и раньше били, натурально избивали и даже пытались забить до смерти. Помятые ребра и опухшая морда совсем не повод обращаться в больницу. Однако, у Отэм вдруг обнаружилось свое мнение на этот счет. Не успел Макрей и глазом моргнуть, как эта кнопка с синяком на пол лица оказалась рядом с ним за стойкой. Наличие аптечки его не удивило. В пабе всегда должно быть все необходимое, чтобы оказать первую помощь. Это было почти так же важно, как огнетушитель. Удивило то, что Тэмми так быстро ее нашла. Будто проработала здесь всю жизнь, а не одну неполную неделю. Уверенность, с которой она начала рыться в содержимом аптечки и с которой велела ему сесть, внушали почти священный трепет.
— Обожаю, когда девчонки командуют, — криво усмехнулся Джетро, но послушался и приземлился на низкую рабочую столешницу стойки, широко расставив колени. — Только давай без фанатизма, ладно? Вышивать на мне крестиком не надо.
Была на его роже парочка спорных рассечений, которые по идее следовало бы прихватить стежками, чтобы уж наверняка, но Макрей надеялся, что обойдется без этого. Он шипел и время от времени дергался, когда Тэмми особо усердствовала и не жалела антисептика. В остальном все было довольно терпимо. В какой-то момент Джетро пожалел, что вырубил телек. Бессмысленная трепотня о погоде или какой-нибудь старый мульт вроде тех, что крутили в ранние утренние часы, помогли бы ему отвлечься. Но потом он нашел, на чем сосредоточить свое внимание, и принялся разглядывать маячившую перед ним девушку.
Он присматривался к ней всю неделю, неосознанно пытаясь найти или уловить хоть что-то, чем бы она напомнила ему того самого Бена Ричардса, что столько раз арестовывал его за ерунду и удерживал в камере солуэйского управления полиции просто потому что мог. Что-то в ней все же было от него. Что-то едва уловимое во внешности. Призрачное, можно сказать. Но этого было явно недостаточно, чтобы относиться к ней предвзято. Рори, как будто догадываясь, что он ищет сходство, не уставал ему напоминать, что Отэм совсем не такая, как ее отец, и ему приходилось верить. В конце концов, им от него доставалось почти одинаково, как соучастникам. Но Рори, это Рори. Он вообще не злопамятный. Или же дело в том, что между ним и Отэм что-то было? Макрей не знал наверняка.
— Что у вас с Рори? — слова сорвались с языка прежде, чем он подумал о том, чтобы их произнести. — Знаю, что сейчас ничего нет. У них с Гримани вроде опять все серьезно, раз уж о свадьбе заговорили. Но что-то ведь было? — он помолчал, всматриваясь в личико Отэм, и добавил. — Я знаю.
Он и правда знал. Может быть просто видел что-то такое, что позволило ему неосознанно сделать этот вывод, а может чуял, как зверь. Это сложно понять и, тем более, объяснить. Оно просто есть. Не знание даже, а осознание. Как то, что земля внизу, а небо наверху, и солнце встает каждый день, что бы не случилось.
— И не осуждаю, если что, — поспешил он добавить после небольшой заминки. — Это никак не отражается на вашей совместной работе, а значит проблемы нет. И, надеюсь, не будет.